Конечно, Игорь знал, кто такой Марков в жизни Ниночки. Знал, что этот человек, по сути, платит ему вторую зарплату за помощь Филатовой на заводе. А помощь, между прочим, была неоценима. Благодаря Игорю Ниночка столько времени продержалась в отделе и ни одна сволочь не знала, что в работе Филатова ни в зуб ногой. Да, он делал это за определённую плату. Но все равно, благополучие Нины Ивановны стояло на первом месте.

— Ну, здравствуй, Игорёк.

Ведерникову сразу как-то не понравился тон, с которого началась их беседа. Что за понибратское «Игорёк»? Впрочем, само появление Маркова ему тоже не понравилось. Зачем Вадиму Александровичу, а Игорь называл мужчину именно так, по имени и отчеству, искать встреч. Было вполне понятно, что он ждал Игоря целенаправленно, а не случайно оказался рядом.

— Здравствуйте. — Ответил Ведерников и растерянно замер.

В душе́ начало формироваться очень нехорошее предчувствие. Даже как-то небо потемнело, между прочим. Будто вот-вот пойдёт дождь. Хотя лето выдалось на удивление жаркое и сухое. Дождей уже с весны не видали.

— Идем, прогуляемся. — Марков кивнул в сторону дорожки, которая шла за домом. Вдоль нее росли деревья, старые раскидистые тополя. Из-за них создавалось впечатление уединенности.

Ведерников хотел категорично заявить нежданному гостю,что гулять он не хочет и никуда не пойдет, но почему-то слова остались невысказанными. А сам Игорь послушно развернулся и пошел вместе с Марковым.

— Значит так, перейду сразу к делу. И дело это очень важное. Завтра тебе нужно будет встретиться с женой вашего так неудачно скончавшегося инженера. Задача очень простая. Анна Степановна должна написать записку, в которой признается, что убила собственного мужа из ревности.

Игорь остановился и удивленно посмотрел на Маркова. О чем он говорит? При чем тут Анна Степановна? А главное, зачем вообще эта информация ему, Игорю Ведерникову?

— Ну, ты глаза-то не вылупляй. Хорошо? — Марков усмехнулся. — Это, в конце концов, в твоих интересах. Ты же не хочешь сам сесть за убийство.

У Веденикова закружилась голова и появилось ощущение, что он сейчас просто упадет в обморок. Прямо посреди этой дорожки, рядом с тополями.

— За какое убийство?– Спросил Игорь, понимая, сколько неубедительно звучит и сам вопрос, и его голос, в котором были отчетливо слышны истерические нотки.

— За то самое, Игорёк… За то самое… Слушай, а мне вот интересно… Ты чем руководствовался? — Марков смотрел на Игоря взглядом, полным насмешки и презрения. Из-за этого Ведерников чувствовал себя тараканом, которому на голову вот-вот опустится хозяйская тапка.

— Не понимаю, о чем Вы говорите. — Ему стало настолько плохо, что он ощущал, как бьется его собственное сердце. Причем вовсе не там, где ему положено биться, а где-то в горле. А еще шумело в ушах.

— Так значит? Ну, ладно… Придется говорить конкретно. — Марков улыбнулся еще более мерзко, чем пять минут назад. — Ты буквально позапрошлой ночью в дачном домике, который достался тебе от какой-то там родственницы, данная деталь не важна, совершенно бессовестным образом воткнул нож в своего наставника и учителя. Ай-яй-яй… А человек так хорошо к тебе относился. Пророчил хорошее будущее. Подсказывал. Помогал. А ты…Поехал убедиться, там ли он. Да? Суета, волнения на заводе. Вдруг кто-то узнает, где именно прячется инженер. А сам, исподтишка, подло, его убил. Вот ты знаешь, очень сомневаюсь, будто причиной столь трагичной ситуации стали вопросы советского самолетостроения, которые вы не смогли решить миром. Выходит… Из-за Нинки, что ли?

Вадим Александрович с интересом уставился на Игоря, ожидая ответа. Они стояли на этой проклятой дорожке, среди этих проклятых тополей и Ведерников очень ясно понимал, сейчас, в данную минуту он бы повторил то, что сделал с Масловым. Только получил бы от этого настоящее удовольствие. Марков вызывал у него чувство жгучей, выжигающей нутро, ненависти. Особенно его ухмылка. Игорю казалось, что этот человек просто смеется над ним сейчас. Ну, а кроме ненависти был еще, конечно, страх.

— Из-за Нинки…— –Ответил Марков на свой же вопрос. — Маслов, я так понимаю, начал подозревать, что наша с тобой красавица делает вещи, которые советский гражданин, преданный своей стране, делать не должен. — А ты это узнал. Видимо, от Льва Ивановича. Под влиянием эмоций убил его. Рыцарь, да?

— Послушайте… — Начал было Ведерников.

Он хотел сказать, что слушать эту чушь дальше не намерен. И вообще уходит домой. Игорь понимал, знать о случившемся Марков не может. Его там не было. Скорее всего, просто пытается припугнуть. Вот только не понятно, как он вообще связал смерть Льва Ивановича с Игорем.

— Нет. Давай-ка ты меня послушаешь. То, что гибель Маслова — твоих рук дело, мне известно наверняка. Я видел. Да. Представь себе. Когда ты бросился на инженера с ножом, я, знаешь ли, был рядом. Совсем рядом. Гораздо ближе, чем можно представить. Более того, когда ты убежал на первую электричку, оставив беднягу в этом домике, я позаботился о том, чтоб не осталось никаких фактов твоего там присутствия в момент смерти. Но для себя кое-что приберег. На память, можно сказать. Как знак того, насколько опасно бывает любить женщин, подобных нашей Ниночке. Вот только…для меня — это память. Для тебя — это срок. Поэтому, очень прошу, избавь от гневных речей, от слов сколь сильно ты возмущен моими словами, и подобной чуши. Я бы не стоял сейчас здесь рядом с тобой, если бы не знал наверняка, что Маслова убил ты. И давай эту тему уже опустим. В данный момент гораздо важнее сделать так, чтоб у нас появился другой убийца. Понимаешь, да? Супруга — идеальный кандидат. Живет с этим гением давно. Детей у них нет. Он мог, к примеру, завести себе любовницу. Кстати…кандидатка на роль разлучницы имеется. Я подкину эту мыслишку нашей доблестной милиции. От тебя требуется только признание гражданки Масловой и…

Марков замолчал. Его последнее «и» осталось висеть в воздухе. Ведерников даже без окончания предложения понял, о чем сейчас пойдет речь. Трудно не понять.

— Как я это сделаю? Она не будет оговаривать себя добровольно. Тем более, Лев Иванович был для нее всем.

— Господи…как в песне… Кто был никем, тот станет всем… — Марков довольно хмыкнул радуясь своему остроумию. — Очень просто Игорёк. Завтра с ней встретится наша шустрая подружка. Заедет домой к вдове. После чего вдова помчится в определенное место. На дачу.

— На какую? — Ведерников почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Опять, что ли, в тот дом, где сидел мёртвый Маслов?

— Не на твою дачу, не переживай. Она поедет на дачу, которую нашей Нинке отписал в пользование еще один идиот. Когда я говорю, «еще один», то имею в виду, что первый идиот — это ты. Просрал свое будущее, свою карьеру ради бабских прелестей. Да еще и тех, которые только во сне видишь. Ладно… Не об этом речь. Сейчас я расскажу, что и как нужно будет сделать, а ты очень внимательно меня послушаешь. Времени мало. Я бы не против сделать все сегодня, но инженера только обнаружили. Сейчас Анну Степановну скорее всего пригласят на встречу. А вот завтра… Завтра дело должно быть складно. Ясно? А то плохо будет всем. Ох, черт… Не всем. Тебе и Нинке.

Глава 19

В которой мы с комаровой впервые начинаем действовать сообща

— Вам не кажется, что Калинин… — Комарова помолчала буквально секунду, будто сомневалась, нужно ли произносить эту мысль вслух, но потом все же высказалась. — Что Калинин не совсем хороший человек. С ним когда общаешься, словно в мутное зеркало смотришь. Вроде видно отражение, а все равно какая-то грязь мешает.

Александра Сергеевна сидела рядом, в служебном автомобиле. Мы с ней мчали в сторону населенного пункта, указанного местом предыдущей дислокации в личном деле Филатовой. При этом смотрела Комарова в окно, на проносящиеся мимо деревья. Чем-то они ее привлекали. Такое чувство, будто не со мной разговаривает, а исключительно вслух размышляет.